Верю, ибо это… (СИ) - Быченин Александр Павлович (читать книги TXT, FB2) 📗

Клим клином вышибают. Том 2. Верю, ибо это…

Глава 1

Гений чистой борзоты

Вы когда-нибудь задумывались, какой смысл вложил великий поэт Александр Сергеевич Пушкин в бессмертную строчку «… как гений чистой красоты»? Мне вот, например, раньше как-то не доводилось. Зато сейчас почему-то данная мысль билась в голове, отскакивая от стенок черепа — внутренних, разумеется — и превращая мозг (ну, то, что от него осталось) в кисель. Или, что вернее, в смузи, поскольку мысль эта играла роль ножа в блендере. А всему виной самая обыкновенная девица ничем не выдающейся внешности, если вы понимаете, о чём я. В смысле, никаких особых ста́тей, в первую очередь бросающихся в глаза, у неё не было, но вот стройности — хоть отбавляй. И, я бы даже сказал, гармоничности, сдобренной чем-то ещё неуловимым, но бьющим точно под ложечку — у меня натурально в зобу дыханье спёрло, стоило лишь зацепиться за неё взглядом. А сердце, такое ощущение, вразнос пошло — и это точно не спишешь на последствия замеса с Поганцем. В драке я, если честно, даже не запыхался, хотя мышцы, особенно на ногах, те же икры, постепенно наливались тяжестью — наверняка отходняк ввиду магического истощения. Но на это вообще пофиг, с этим разберёмся! Потом. Пока же есть более интересное занятие — пялиться на незваную гостью.

А посмотреть там было на что. Любите пышногрудых попастеньких селянок системы «кровь с молоком»? Тогда вам не сюда. Наша гостюшка совсем другая — среднего росточка, и тонкая, как тростинка. Что, тем не менее, не отменяло всех необходимых выпуклостей в нужных местах, которые притягивали взгляд не общими размерами, но соразмерностью! Золотое сечение, хе-хе, в приложении к молодой девице крайне приятной наружности. И эту магическую ауру не скрадывала даже одежда в стиле «кэжуал» — светлые джинсики-скинни, кроссовки-сникеры с тряпошным верхом, белый спортивный топ (только значка «адидас» и не хватало!) и поверх него то ли блузка, то ли майка без рукавов и минимум на пару размеров больше, чем нужно. Вспомнил — оверсайз называется! И сидит крайне своеобразно, оголяя при любом движении то одно, то другое плечо. А про голый пупок вообще молчу! Дополняла прикид гостьи целая коллекция амулетов на шее — каждый, такое ощущение, на своей цепочке либо шнурке, и не меньшее количество браслетов и фенечек на обоих запястьях. Колец же при этом почему-то не наблюдалось.

Что ещё примечательного? Ну, даже не знаю. Каждая деталь по отдельности ничем не выделяется, но в комплексе… взять хотя бы лицо! Вроде бы среднестатистическое, вполне себе симпатичное, славянского типа. Не сказать, что идеальное. С таким в модели точно не возьмут. Но вот что-то в нём такое было, какая-то крайне незначительная деталька, которая придавала всей композиции неуловимый — и неодолимый — шарм. А! Понял! Глаза! Цвет не разглядеть, далековато, но сам взгляд! И чуть нахмуренные брови! И чуть поджатые губы! И всё это в обрамлении длинных русых волос, которые их обладательница перекинула через левое плечо, дабы не особо мешались. В общем, картинка. И — самое главное! — щемящее чувство, что где-то я это лицо уже видел… ну, не прямо именно это, но какое-то весьма его напоминающее.

Тьфу, с-сыбаль! Да это ж у меня профдеформация сработала! Всплыли некстати в памяти занятия по основам оперативно-розыскной деятельности, как раз те, где мы тренировались фотороботы составлять. Ну и понеслось: форма лица, губ, ямочки на подбородке и щеках, упрямая складка между бровями… как же мне на всё это пофиг! Зачем мне несущественные детали, когда хочется объять взглядом картину в целом, да так, чтобы она намертво отпечаталась в сознании? Ц-ц-ц! Такого со мной ещё ни разу не было! Понять бы ещё, что это такое…

«Втюрился!..»

Клим⁈ В смысле, твердянский⁈ Ты охренел, что ли⁈

«Тили… тили…»

Ой, да пошёл ты! Зажмуриться, что ли, дабы и дальше не подвергаться соблазну? Не ровён час, неадекватно среагирую!

«Сухостой!..»

Сам ты! Может, для кого-то и сухостой, кому-то кхазадки нравятся, если судить по кое-каким папкам в десктопе, а как по мне — так в самый раз. Грудь, вон, хоть и небольшая, в ладонь уместится — и не в Борюсикову, а в мою — но такой формы, что прямо ух! Топику почти и работать не надо, там всё само себя поддерживает! А ножки⁈ А всё остальное⁈ Чёрт! Такое ощущение, что у меня уши горят!

«Допрыгался…»

Ну и ладно! Допрыгался, значит, так тому и быть! Теперь, главное, не опозориться — я большого опыта общения с девчонками не имею. Да и небольшого тоже, потому что если и общался, то исключительно по работе — либо с партнёршами по команде, либо с соперницами, либо с журналистками. И, что самое обидное, со мной никто из них не флиртовал — жалели. Такие все деликатные, что просто выть хотелось от бессильной злобы! Хотя теперь-то никаких ограничений нет, кроме моего собственного дебилизма… который, собственно, и заставил меня с блаженной улыбкой на всю рожу повторить:

— Приве-е-е-ет!

— Ну привет, — вздохнула девушка, смирившись с неизбежным. Правда, тут же тряхнула волосами и безжалостно добавила: — Суицидники!

Не знаю, что на меня больше подействовало — резкое движение, волна, пробежавшая по её волосам, или жест, которым она поправила свой рюкзачок — такой, знаете, универсальный, который и за спиной можно таскать, и на плече, и даже вместо банальной сумочки — но я таки вышел из ступора. И не придумал ничего лучше, чем возмутиться:

— Чё это? То дебилы, то суицидники? Ты уж определилась бы!

— Мя! — морально поддержала меня Изольда Венедиктовна и неторопливо направилась к гостье.

Это я сразу понял — слишком уж целеустремлённо кошара двигалась. По принципу «вижу цель — не вижу преград». Вон, это даже до ЧОПовцев дошло, и они предпочли уступить решительно настроенной животине дорогу, проявив редкостное благоразумие. И всё это, не переставая пялиться на девицу. С-сыбаль! Надеюсь, у меня сейчас рожа хотя бы чуть-чуть поумнее, чем у Митяя. И не такая умильная, как у опытного секьюрити.

И только Борюсик, такое ощущение, остался к явлению дамочки народу абсолютно равнодушен. Потому что у него было очень важное дело — он тщательнейшим образом осматривал ботинок, которым угостил кадавра-киборга по рылу. А ну как попортил вещичку? Вахмистр Сохатый за такое по головке не погладит!

— Так на нормальных вы и не тянете! — ехидно пояснила девица. — Нормальные бы дождались ГОР, и спецы бы чудовище в два счёта на запчасти разобрали!

Н-дя… а голосок и впрямь… ангельский! Даже, не побоюсь этого слова, шарман. Но только непременно с французским акцентом! И если бы что-нибудь приятное говорила. А так… ну, не визгливый, и на слух приятный. Пожалуй, даже музыкальный. Слушал бы да слушал! Да вот беда — отбрехиваться надо.

— Так-то и не поспоришь, Клим! — невовремя влез в разговор Бурдюк, убедившийся, что с обувкой всё в полном порядке, а потому и обративший внимание на мир вокруг.

— Однако хрен там! — возмутился я. — С фига ли вдруг? Чтобы они, все такие красивые и в чёрной броне, припёрлись — и ха-на мразо́те? На счёт раз? И наши трофеи потом захапали?

— Так-то да, — задумчиво почесал затылок мой напарник.

— Точно дебилы! — уверенно констатировала девица.

— Однако, я-то почему? — возмутился теперь уже тролль.

— Ладно, синий, ты не дебил! — чуть скорректировала диагноз дамочка. — Ты просто придурок! Потому что при дураке поставлен. Почему этого вон не удержал? А если бы тварь вас прикончила? Кто бы тогда отвечал? И почему вы врукопашную полезли? Расстрелять не могли, что ли?

— Так не из чего! — развёл я руками. — Мы ж новички, и мы не ГОРовцы, мы пэпсы! У нас из огнестрела только тазеры, которые электрошокеры!

— Н-да… — скептически поджала наша гостья губы, но как раз в этот момент Изольда Венедиктовна приблизилась к ней вплотную, уселась, обмотавшись хвостом, и пристально уставилась своими завораживающими жёлтыми глазищами. Ну и реакция на это последовала самая естественная: — Кися! Красивая! Дай поглажу?..